Dachau

Предлагаю вторую часть моих коротких дорожных заметок.

Быть в Мюнхене и не посетить Дахау – люди не поймут.

Дахау – городишко, сегодня – практически пригород Мюнхена, и добраться сюда можно городской электричкой (трамваем).

В истории нацизма этот городок имеет совершенно определенное место и значение. Именно здесь, едва придя к власти, организовали нацисты первый лагерь для «перевоспитания» чуждых нацизму элементов. Кто это был для немецких социалистов, я покажу несколько ниже, здесь же отмечу некоторые временные параллели между коллегами в СССР и Германии. Советским фашистам понадобилось почти 5 месяцев после окончательного захвата власти (разгон «Учредиловки» — январь и приказ Троцкого о создании первых концлагерей – конец мая 1918 г.) Их немецкие братья провернули дело в течении трех недель после поджога Райхстага, и уже в 21 марта 1933 года объявили о строительстве лагеря в Дахау.

Не пугайтесь, я не буду утомлять вас историей и фактами, которые вы легко найдете в интернете.

Цель этой заметки показать те детали, что поразили меня. Меня лично.

Итак, отметим: оба социалистических режима столкнулись, совершенно очевидно, с таким пассивным сопротивлением населения, с таким острым, хоть и молчаливым, неприятием новых «идей», что не видели иного способа довести эти самые «идеи» до масс, как через принудительный, изнуряющий труд, физические наказания и голод.

Какие же катергории граждан представляли наибольшую угрозу режимам? Настолько большую угрозу, что их следовало «концентрировать» в закрытых лагерях, изолировать от остального общества? «Перевоспитывать»?

Ленинский подход нам известен: «Необходимо произвести беспощадный массовый террор против кулаков, попов и белогвардейцев; сомнительных запереть в концентрационный лагерь вне города» (телеграмма Ленина в Пензенский Губисполком, август 1918). Здесь умиляет заботливость фюрера: сомнительных следует запереть! Ему, бедняге, здесь даже не хватило фантазии придумать еще пару-тройку категорий «врагов», а сомнительные – это как раз то, что нужно людоеду! Здесь практически безграничный разгул фантазии, широта и щедрость размаха!

Его немецкий последыш, как видно из последующего, был все таки связан какими-то общественными узами, если хотите, остатками морали (ниже я приведу еще один, пример, поразивший меня). Кроме того, немцы известны своей практичностью и экономностью, размытых формулировок они не терпят и поэтому число категорий граждан, подлежащих «концентрации» было строго оговорено (см. фото 1).

На фотографии представлен плакат «Обозначение (можно перевести и как «Знаки различия») для заключенных в концлагерях Формы и цвета обозначений». В таблице по горизонтали приведены 6 категорий провинившихся перед фашизмом (слева направо):

Политические;

Профессиональные преступники;

Иммигранты;

Исследователи библии;

Гомосексуалисты;

Асоциалы.

Кроме того, выделялись еще три группы, которые носили дополнительные значки:

Евреи;

Поляки;

Чехи.

Фото 1. Знаки различия для заключенных (Мемориал Дахау)

Я согласна, что приведенная классификация далека от какой бы то ни было строгости и изящества; что под категорию, например, «Исследователи библии» можно было занести кого угодно, начиная Папой и кончая последней старушкой в сельской церкви (так, кстати, на практике и было, и по этой категории сидели священники, баптисты, семинаристы, студенты…) И все таки в ней нет «сомневающихся»!

Сразу же из ворот со знаменитой на весь мир истиной: «Arbeit macht frei», новоприбывшие попадали на огромный плац. Справа – так называемый «Хозяйственный корпус», покатую крышу которого украшали метровые белые буквы (фото. 2).

Фото 2. «Хозяйственный корпус». Надпись на крыше почему-то не восстановили.

Текст, видный издалека, гласил:

«Существует лишь один путь на свободу. Его этапы называются: Послушание, Честность, Чистота, Трезвость, Трудолюбие, Порядок, Жертвенность, Правдивость, Любовь к Родине» — к этому цинизму ни добавить, ни убавить. Представьте себе какого-нибудь чахлого профессора – скажем, политических или социальных наук, — схваченного среди ночи и стоящего следующим утром перед вышеприведенным текстом!

В самом «Хозяйственном корпусе» сегодня музей-экспозиция. Приведу некоторые фотографии.

Фото 3. Личный шкафчик заключенного: нож, вилка, ложка, две тарелки – глубокая и мелкая; наборы для ухода за обувью и одеждой; средства личной гигиены – расческа, бритвенный прибор, зубная щетка.

На следующих фотографиях – библиотека лагеря (4); примеры сохранившихся книг из библиотеки (5) и удостоверение читателя (6).

Здесь меня удивило вот что. Расскрытая в правой части на фото 5 книга не что иное, как «Севастополь» Льва Николаевича Толстого. Того самого Толстого, которого, как уверяет нас наша родная пропаганда, сжигали вместе с Хайне, Фойхвангером и Марксом. Здесь одно из двух: либо нацисты не считали русского классика (словянина, «недочеловека») таким уж опасным и вредным; а вернее всего считали его даже полезным для «перевоспитания», либо сквозь пальцы смотрели на то, что читают их подопечные. Второе, по понятным причинам, совершенно непредставимо.

Фото 4. Библиотека.

Фото 5. Дошедшие до нас книги, которые были допущены «воспитателями» SS и Гёббельсом к чтению заключенными. Справа «Севастополь».

Фото 6. Удостоверение читетеля.

 

И, наконец, последняя фотография:

Фото 7. Коммендант Дойбель.

Текст к фотографии гласит: «Хайнрих Дойбель (1890 – 1962), один из основателей НСНРП (Национал-Социалистической Немецкой Рабочей Партии), принял между 1928 и 1931 руководство многими штандартами СС. В декабре 1934 назначен коммендантом лагеря Дахау. Его руководящий стиль был для руководства СС слишком уступчивым. Кроме того, он попал во внимание общественности ввиду злоупотребления властью, присвоения собственности и эксцессами. Поэтому его перевели…» — дальше не перевожу, желающие могут ознакомиться с биографией «героя» сами. Мне же здесь вот что важно: переведите-ка последние два предложения на русский, нет, не язык, я это уже сделала, а на русский грунт, так сказать. Другими словами представьте себе эту фантасмагорию: какой-нибудь майоришко НКВД руководит лагерем. Понятно: ворует, дебоширит, злоупотребляет властью – без этого – никак. И попадает в поле зрения «общественности»! Представили? Я – серьезно! И не просто попадает, а под давлением этой самой «общественности» теряет свою кормушку… То есть, давайте так: какая-нибудь «общественная» организация, ну пусть хоть «Охрана памятников» и отдельные лица обращаются в НКВД с «сигналом». Ответные действия мужчин с чистыми руками и горячими сердцами? Предлагаю на выбор:

НКВД под влиянием общественности снимает с работы вора-начальника лагеря;

Или

Вышеназванные «общественники» получают возможность ближе ознакомиться с педагогической деятельностью указаного майоришки и, чтобы не торопились и не сделали поспешных выводов, их не ограничивают во времени на целый «четвертак».

Кто может себе представить развитие событий по первому из предложенных сценариев, наверняка регулярно получает подарки от Деда Мороза и верит в светлое будущее «русского мира».

Кстати, о последнем. Здесь, в Дахау было не много советских военнопленных – видно уже из приведенной выше классификации. В ходе войны количество иностранных заключенных росло в основном за счет итальянцев и французов. Во всяком случае, эти национальности выделены, им посвящены отдельные экспозиции. Поэтому и была я особенно тронута, когда, шагая по аллее между фундаментами бараков (в лагере сохранены полностью 2 барака, от остальных – фундаменты), в самом конце ряда увидела фотографию советского офицера и цветы под ней. Трогательность встречи с одним из несчастных, соотечественником, внезапно обретшим имя и лицо, перечеркивала лишь колорадская лента, прицепленная кем-то на фото.

На одном из памятников, у крематория, написано: «Они погибли за свободу».

Фотография с колорадской ленточкой, стоит в нескольких сотнях метров до крематория. Может быть, хозяин ленточки надписи не читал. Может, не знает немецкого.