Благими намерениями вымощена дорога в ад
У нас в деревне есть парк. В парке – пруд. В пруду – утки. С какой стороны к пруду не подойди, обязательно ткнешься носом в табличку с настоятельной и убедительной просьбой уток не кормить. И в какой час к пруду не приди, первыми здесь встретишь сердобольных граждан, кормящих уток. Их не интересуют разъяснения на табличках, не страшит тот вред, что наносят они птицам — они движимы сердцем. Им птичек жалко. Есть и такие, что приводят сюда детей, чтобы вместе уточек покормить – этим хочется привить детям любовь к животным, вырастить чад такими же сердобольными, мягкосердечными и добрыми к братьям нашим меньшим, какими видят они себя. Эти следуют знаниям и педагогической мотивации. Как видим, и первые, и вторые движимы самыми благородными порывами. Вернее, словесами. Потому что на деле выходит прямо наоборот, и утки для них — забава, способ поглаживания зажиревших душ, предмет воспитания таких же, как и они безмозглых и инфантильных; утки для них что угодно, но не часть Природы, не равные с ними в праве на жизнь обитатели мира.
Кто не проникнется уточками, того попрошу выслушать историю из мира животных. В одном из бассейнов, здесь, в Германии, лиса повадилась на задний двор, к контейнерам с пищевыми отходами. Постепенно она освоилась и стала совершать вылазки и на поляну, к урнам, а то и просто брошенным то тут, то там огрызкам. Дети заметили лису и стали сносить ей отходы. Прикармливать. Хлебные корки, колбасу, сыр и прочее таскали со стола, разумеется, с разрешения родителей. Родителями двигали самые благородные намерения: дети в общении с домашними животными растут добрыми, мягкими, отзывчивыми и толерантными, а уж прикармливая диких станут еще на порядок добрее, мягче, отзывчивее и толерантнее. Не прошло и нескольких недель, как лиса привыкла к детям и уже позволяла себя гладить и чесать за ушком. Как-то эту умилительную сцену увидел некто менее «сердечный», но более разумный. Бассейн на следующий день пришлось закрыть, вызвать егеря и лису пристрелить.
Что, спрашивается, хорошего сделали «добрые», «сердобольные» и «мягкие душой» граждане, движимые «сердцем», а не разумом, в обоих приведенных примерах? Ничего. Они, в угоду собственной скуке и лени, развратили диких животных, превратили их в игрушки, которыми поиграют и бросят, как только надоест.
Теперь пример социального «прикармливания». Мало кто здесь, на улицах немецких городов, подает нищим. Почти все понимают: нищенствовать в сытой Германии с ее мощнейшей и всепроникающей социальной системой, никаких разумных причин нет. Есть психические расстройства, лень, развращенность и вульгарная уголовщина. Все эти люди нуждаются в помощи: медицинской, социальной, психологической, пенитенциарной. Подавать им – значит вредить, значит усугублять их психические расстройства, потакать исковерканной социальной ориентации, укреплять зависимость от откровенных уголовников, погнавших их на улицы.
Дикие животные – часть Природы, они должны жить и выживать в ней без помощи и участия человека. Человек – не только часть той же Природы, он еще и животное общественное. Делая работу за него, помогая ему паразитировать на слабостях системы – будь то слабости сердец и душ сограждан, общественной морали, религии или законов – не суть важно, — мы разлагаем его, лишаем сил и желания взять собственную судьбу в руки, сломать и перелопатить ту стезю, что привела его в нынешнее положение, заставила протянуть руку. «Сердечность» и «сердобольность», «жалость» и «поддержка», «сочувствие» и «отзывчивость» здесь не просто неуместны – они преступны. Жизнь на этой планете устроена так, что все живое должно быть хозяином своей судьбы. Иначе просто не выжить.
Это закон диалектики, и он универсален как сама диалектика. Это, возможно, единственный закон, не имеющий исключения.
Закон имеет и «обратную» силу: помогая тем, кто в помощи не нуждается, кто в состоянии жить и действовать самостоятельно, но не желает этого делать, мы девальвируем саму идею «ПОМОЩИ», низводим помощь до подачки и, следовательно, унижаем получателей ее. Кроме того, здесь возникает взаимная зависимость: чем больше помощь ненуждающемуся в ней, тем выше его зависимость от нее, тем выше его зависимость от общества, и тем выше ответственность общества за судьбу всех им «прикормленных». Если «помощь» ненуждающемуся была первым движением сердца, души или сытого желудка, то со временем она превращается в обязанность, потому что получатель окончательно утрачивает способность взять в руки свою судьбу, стать архитектором ее.
Не думаю, что приведенные выше рассуждения являют собой некое откровение, явившееся лишь автору. Тем более странно наблюдать «прикармливание» европейской политикой африканских «уточек» на берегу Средиземного моря. Неужели дамы и господа от политики не замечают того вреда, что наносят не только «прикармливаемым», но и самим себе, своим народам и странам? Что в тех сотнях утонувших, о которых средства массовой информации напоминают буквально ежедневно, значительная доля их вины? Что бесконечная безответственная болтовня о какой-то «исторической ответственности» Европы за нынешнее экономическое состояние Африки – не что иное, как приглашение на переполненные утлые лодки и суденышки контрабандистов? Что операция «София»[1] — помощь этим контрабандистам? Разумеется, все это им хорошо известно, но…
Оказывать помощь нуждающимся трудно. Это тяжелая и кропотливая работа – касается ли она уточек, вдруг оказавшихся у замерзшего пруда или даже вмерзших в лед, или человека, постепенно дошедшего до грязной подстилки у порога магазина. И дело здесь даже не в том, что работа эта часто связана с причинением боли, что проводить ее надо вопреки желаниям получателя, преодолевая его активное или пассивное сопротивление, а порой и агрессию. Она трудна еще и тем, что жить «сердцем», «душой» и «чувствами» легче, бросать подачки, походя, легким движением кисти, проще, чем ломать судьбу, принуждать порвать с прошлым, причинять боль. В первом случае оказывающего «помощь» провожают сопливыми благодарностями и благодарными соплями, во втором – нередко – проклятиями и оскорблениями. Результатом первого есть повышение зависимости несчастного от щедрости и настроения подающего, второго – надежда на то, что общество получит самостоятельного и самодостаточного члена.
Оказывать помощь целому континенту – задача совершенно иного масштаба. И совершенно иной подоплеки. Политические решения чужды эмоций, и если некая политическая «ошибка» повторяется из года в год десятилетиями, следует задать себе вопрос: «А ошибка ли это?», или, если десятилетиями же некая политическая «проблема» не находит решения, то следует спросить: «А есть ли проблема?», и не набраться ли мужества, и не сформулировать ли «проклятый» вопрос иначе: «А не является ли нынешняя Африка продуктом все той же колониальной политики, но продолжаемой иными средствами?»
Ответить на этот вопрос я не в состоянии по очень многим причинам, но могу задать наводящий вопрос в помощь тем, кто возьмет на себя труд задуматься: «Что будет с промышленностью Европы[2] если Африка вдруг станет демократическим, быстро развивающимся континентом, со своей собственной промышленностью, интенсивным сельским хозяйством и социальной системой?» Иными словами, что будет с нашим процветанием, благосостоянием, социальным паразитизмом, рабочими местами, туризмом и т. д., если наша промышленность вынуждена будет закупать в Африке полезные ископаемые по конкурентным, мировым ценам на свободном рынке? Сможем ли мы оплатить нынешние наши причуды и стиль жизни — смартфоны, компьютеры, автомобили, батарейки ( в том числе и для проталкиваемого с невиданным упорством электромобиля), текстиль, кожу, продукты питания и многое другое? Один только пример – не очень важный, но касающийся каждого из нас. Львиная доля какао производит для нас Африка. В Африке нет ни одной фабрики по переработке бобов какао и производству шоколада – т. е. Африка вынуждена продавать нам плоды по цене сельскохозяйственного сырья. Теперь вообразите: демократическая Африка, Африка свободного рынка, решила восполнить этот пробел и обзавелась перерабатывающей отраслью, и поставляет в Европу уже не сырье, а готовый продукт. Разумеется, и поставки бобов какао будут продолжаться, но уже по иной цене. Следовательно, плитка шоколада за €0,90 станет историей. Готовы ли вы платить за ту же плитку €9, в десять (!) раз больше? А сколько будут стоить бананы на наших прилавках, если их будут выращивать свободные крестьяне Африки, а не рабы очередного диктатора, вынужденные посылать на плантации пятилетних детей?
Я совершенно уверена – проблему демократического развития Африки Европа могла бы решить уже давно и успешно, но ей – Европе – выгоднее «торговать с людоедами»[3], Старой Деве дешевле бросать миллиардные подачки нищей Африке[4], чем рисковать достигнутым уровнем благосостояния и превосходства. И ради этого она готова принимать известное количество беженцев и даже терпеть на своем теле национально-паразитирующие партии, организации и течения: AfD, PEGIDA, Front National, FPÖ и пр.
А беженцы в этой стратегической игре большой политики выступают лишь проводниками давления на Европу, средством выколачивания из нее очередных кредитов, уступок и списывания долгов. Следовательно, необходимая и достаточная защита европейских границ принесла бы двойную пользу: с одной стороны «уточки-диктаторы» лишились бы рычага давления; с другой – жители Африки, видя бесперспективность попыток ворваться нелегально в Европу, обратили бы энергию своих ожиданий на преобразования собственных стран и одной массой своей увеличили бы давление на свои правительства. Если к этому добавить, что защита границ и регулирование потока мигрантов на государственном уровне выбили бы почву из-под ног всякого рода популистских и националистских сил Европы, то исчезнут и последние сомнения в безальтернативности такой политики.
Это больно, непопулярно и рискованно, но сулит надежду.
Ирина Бирна, 20.04.2019
[1] К счастью, усилиями популистского правительства Италии операция поддержки контрабандистов за деньги европейских налогоплательщиков благополучно прекращена. Это тот случай, когда к оценке действий политиков следует подходить дифференцированно и, если популисты, которых мы не любим, делают нечто полезное для нас всех, следует это честно признать.
[2] Я говорю о Европе, но понимать следует здесь все развитые экономики мира: США, Канаду, Австралию и др.
[3] Ллойд Джордж (британский премьер в 1916-22 от Либеральной партии) о торговле с СССР. К сожалению, мне не удалось разыскать источник, но принцип европейской политики описан поразительно точно и находит подтверждение и в наши дни – в турбинах Сименса в аннексированном Крыму, нидерландском участии в строительстве Керченского моста, прокладке «Северного потока-2», заводах «Даймлер» в Подмосковье и т. д.
[4] Последняя такая подачка была «брошена» в октябре прошлого года, во время «Африканской встречи» в Берлине, где фрау Меркель приняла двенадцать руководителей африканских стран, в числе которых были и откровенные диктаторы. Здесь, кстати, и нашло подтверждение все, сказанное мною выше о конфликте интересов между процветанием и преобразованием Африки и немецкой промышленностью: «Благосостояние Африки должно расти /…/ но вместе с этим должна получать выгоду и немецкая промышленность» (пер. с нем. мой, иб, «Angela Merkel empfängt zwölf Staats- und Regierungschefs zum Afrikagipfel. Für die Geschäfte deutscher Unternehmen hofiert die Kanzlerin auch Diktatoren», Christian O. Bruch, SPIEGEL online). Но промышленность, в силу своей природы, заинтересована в дешевом сырье и дешевой рабочей силе, следовательно, не заинтересована в каких-либо изменениях status quo.
мой дневник 