К оппозиции

«Die Philosophen haben

die Welt nur verschieden interpretiert,

es kommt drauf an, sie zu verändern»

Каrl Маrx, «Тhesen über Feuerbach» (1845)[1]

 

Как-то в начале лета я засела за большую статью о российской оппозиции. Но — время, но – иные заботы, но – лень под разными соусами, а потом — отпуск… И вот уже осень, и выборы, а статья так дальше исторического обзора и конспекта некоторых мыслей не двинулась. Поэтому сегодня, срочно и тезисно, поделюсь с читателем тем, что считаю главным. Заранее прошу прощения за хаотичность и непоследовательность изложения.

Итак…

Споры и взаимные упреки, обвинения, подозрения и навешивание ярлыков – все это нормальные признаки политической активности в любой стране. Что особенного в России, так это полное отсутствие объекта спора. Партии, движения, отдельные политики, исследователи и публицисты спорят о том, какой должна быть истинная, настоящая «оппозиция», как она должна поступать, что думать и какое мнение иметь по тому или иному вопросу. Но ни в одной публикации (я читаю, разумеется, далеко не все и не всегда, учтите!) я не нашла формулировки о том, какой «позиции» правящей клики стоит та или иная партия в «оппозиции». Мне, возможно, возразят: это же очевидно и давно известно. Но, друзья, поверьте: нет ничего более неопределенного, ничего более туманного и обманчивого, чем «очевидные» вещи. А, если народу непонятно какой позиции оппонирует та или иная партия, если народ не видит различия в позициях, то и рассчитывать на успех на выборах «оппозиции» несколько наивно. (Предположим, кремлевский режим взял да и допустил все партии на выборы!)

О том, что я права, говорит, например, последняя статья Марка Фрейгина на каспарове.ру («Аргументы в поддержку бойкота»): «Повестки дня альтернативной власти так и не сформировано <…> Популизм, замалчивание (та же аннексия Крыма и убийства на Донбассе), бессовестное подмахивание отупевшему от пропаганды большинству — это весь примитивный набор инструментов оппозиции».

Основными заявлениями оппозиции являются два (очень утрированно): «Против Путина» и «Против воров».

При всей простоте и доступности простому избирателю этих заявлений, приходится признать, что ни первый, ни вторые позициями не являются. Первый – лишь президент государства и понятно, что против него лично вести предвыборную войну нельзя – за ним партия, которая в случае необходимости может выдвинуть нового кандидата. Изменится ли что-нибудь?

Вторые – воры – вообще суть и кровь российского менталитета. Избиратель российский скорее проголосует за того, кто обеспечит ему возможность воровать, чем за того, кто пообещает искоренить воровство.

Гораздо более конкретен и определен Андрей Пионтковский: «Нас объединяют и отличают от наших оппонентов две принципиальных позиции. Во-первых, оценка природы современной российской власти. Это

ПРЕСТУПНИКИ, ЗАВЛАДЕВШИЕ ЦЕЛЫМ ГОСУДАРСТВОМ И СДЕЛАВШИЕ САМО ГОСУДАРСТВО ОРУДИЕМ СВОИХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ.

Второе — категорическое неприятие имперско-ордынского комплекса, охватившего значительную часть российской «элиты» и приведшего к немыслимому — войне против украинского народа <…>».

Но и здесь позволю себе не согласиться с самым пожалуй открытым, ярким и ярым противником нынешнего режима. Первое отличие – см. выше – не позиция или, во всяком случае, не политическая позиция, и политическая партия или движение не могут размениваться на то, чем должен заниматься уголовный розыск или налоговая полиция.

Второй пункт гораздо более важен. Он – решающий, потому что верный. Но сам факт того, что стоит он на втором месте, набран автором шрифтом остальной статьи, говорит о том, что, к сожалению, до «решающего» не дотягивает даже в глазах самого Андрея Пионтковского.

Далее текст убеждает меня в моей правоте: «Рецепт лечения непрост для нашего тяжело больного общества, но суть его более или менее очевидна:

признание всеми ответственными политическими течениями демократических правил сменяемости власти и незыблемости личных и гражданских свобод;

отстранение от власти правящего режима, неуклонно ведущего страну к фашизму;

свободные выборы».

Автор, как и вся «оппозиция» российская, предлагает «рецепт» лечения болезни, не называя саму болезнь! «Болезнь» России и – одновременно — позиция всех без исключения правящих режимов, начиная с княжества Московского – империализм. Вот чему должна стоять в оппозиции любая партия, мечтающая о «демократических правилах», «гражданских свободах» и «свободных выборах». Всё, изложенное выше уважаемым Андреем Пионтковским, равно как и все пункты итогового документа мартовского Форума Свободной России — верные цели, но они – производные позиции партии и для их осуществления следует сперва эту позицию сформулировать и сделать достоянием масс.

На мой взгляд позицией всякой оппозиционной партии России может быть лишь одна: уничтожение имперского, колониального базиса государства. На знаменах оппозиции не может быть иного лозунга, кроме:

 

МЫ ПРИШЛИ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ РАЗРУШИТЬ РОССИЮ!

 

«До основанья, а затем…»

Именно – имперское основание России должно быть стерто с лица Земли. Фундамент разрыт и выброшен не свалку истории. И уже на освободившейся территории будет воздвигнуто новое здание нового государства. В каких границах и с какими новыми соседями – в этом и должна состоять сегодня стратегическая цель оппозиции.

Сегодня «оппозиция» — исключительно московское явление. И пусть филиалы партий в Улан-Уде или Нарьян-Маре не обманывают «оппозицию» — подавляющим большинством местного населения она воспринимается именно так, как написано – в кавычках. Потому что не несет в себе ничего нового, ничего, в глубинной сути своей отличного от нынешнего режима. Поясню в двух словах.

«Демократию», которую обещают ввести московские партии после победы на выборах нужно будет тоже кормить, поить и одевать. А возможно это только путем ограбления национальных окраин – никаких других средств существования у Москвы нет. Следовательно, и будущей «демократии» придется отбирать последнее у народов и кормить раздутые свыше всяких разумных пределов армию, тайную полицию, вертикаль власти и прочие институты подавления.

У оппозиции есть один выход: переставить пункт «формирование реальной федерации» с седьмого (!?) места, где он находится в итоговом документе мартовского Форума Свободной России на первое и главное. Это – политически. Практически следует не теряя ни минуты идти в народ. И там:

— искать здоровые национальные силы, недовольные имперским устройством: чеченцев, ингушей, черкесов, татар и прочих, имя которым — легион;

— начать разработку с этими силами проекта будущего федерального устройства государства (не диктовать им «федерализацию», a la Ульянов-Ленин, не пытаться в очередной раз обвести вокруг «братского» грязного пальца, а именно – разработать совместно, т.е. на равных);

— заранее выявить и спокойно отнестись к тем, кто уйдет независимо от кондиций и уступок (сегодня это Северный Кавказ, Кубань… о других спекулировать не хочу);

— проводить агитационную работу с колеблющимися субъектами – убеждать и прислушиваться;

— начать переговоры с нынешними соседями России — пока на уровне межпартийных контактов — с целью ограничить их влияние на переговорный процесс с национальными окраинами, агитацию или оказание давления на их выбор;

— параллельно с этими процессами необходимо вести работу среди русского населения. Цель – изменение менталитета «старшего брата», «помощника» и «благодетеля». Народ русский должен понять, что до сих пор был лишь грабителем и паразитом, живущим за счет ресурсов национальных окраин (рабское состояние русского народа ни в коем случае не доказывает его «благодеяний» другим народам, как и не является алиби);

— важным будет так же вопрос о месте столицы новой федерации. Это вопрос не эстетический и не географический, но – остро политический. Москва ведь не город и не столица государства; Москва – само государство, — источник имперской плитики и менталитета. Не могу себе представить, чтобы свободные субъекты новой федерации согласились бы иметь столицей город, который ассоциируется с веками порабощения, лжи и уничтожения целых народов.

Карты у оппозиции вовсе не так плохи, как может показаться.

Во-первых, несмотря на колониальную политику, нынешние субъекты имеют серьезные экономические связи с европейской частью России и между собой;

во-вторых, весь научно-технический потенциал сконцентрирован в нескольких крупных городах, в основном на европейской части, и даже относительно хорошо развитые регионы, скажем, Уральская республика, Восточно-Сибирская или Дальневосточная будут заинтересованы в том, чтобы доступ к этим центрам сохранился;

в-третьих, некоторые регионы окажутся отрезанными от морей или даже «запертыми» между теми, кто решит образовать новую федерацию;

в-четвертых, в случае отъединения субъекты – в силу экономической слабости и богатства природных ресурсов — рано или поздно столкнутся с угрозой со стороны соседей;

в-пятых, политические элиты национальных окраин незрелы, значительной частью коррумпированы, что не может не привести к долгим годам нестабильности, если не гражданской войны и, в результате, утери независимости;

в-шестых, никто в мире не заинтересован в неконтролируемом развале России, хаотическом возникновении на ее обломках десятков непредсказуемых субъектов международного права, потенциальных обладателей ядерного оружия. Это именно тот результат, к которому ведет политика нынешнего режима. Это угроза, ввиду которой мир признает путинский режим и – что скрывать – поддерживает его. Если оппозиции удастся доказать свою способность к переговорам, к контролю над ситуацией, к распространению идей демократии среди нынешних субъектов «федерации», кроме действительно всенародной внутрироссийской поддержки, обретет она и реальную интернациональную помощь.

Работа огромная, гаргантюантская.

Работа, на которую до сих пор не решилась ни одна «оппозиция» в российской истории.

Доросли ли до нее нынешние «оппозиционеры», покажет уже ближайшее будущее.

 

Ирина Бирна,                                                                                                                Neustadt, 14.09.16

[1] «Философы лишь по-разному интерпретировали мир, дело же в том, чтобы его изменить», Карл Маркс, «Тезисы о Фойербахе» (1845) (нем)