О личности в России

Из писем Володе. Письмо восьмое пункт два (8.2)

 

«Здравствуй, страна героев,

Страна мечтателей, страна ученых!»

«Марш энтузиастов»,

Н-Н. А. Френкель, 1940

 

Дорогой мой Вовчик!

 

А ведь соврал он, тов. этот, Носон-Нохим Абрамович Френкель! То есть, не соврал, он — социалистически среализмовал. Впрочем, як то кажуть: «Не вмер Данило, його болячка задавила!»[1] Насчет мечтателей, — так даже и не соврал вовсе. Что да, то – да: много в России мечтателей. Природу их, причины появления и социальную востребованность мы кратко, хотя и емко, рассмотрели ранее, когда за Ричарда говорили. Именно социальной потребностью сказок или, — формулируя несколько иначе, — безысходностью окружающей действительности и ощущением собственного бессилия перед нею, и объясняется богатейший русский фольклор с его своеобразной сюжетно-персональной базой.

Мы также вывели с тобой, что из «святого невского» ничего, кроме современной России вырасти не могло. Еще раньше[2] мы показали, что и из кровавых попиков «радонежского» и «московского» никакой церкви вырасти не могло, а что могло, то и выросло: отдел имперской канцелярии для надсмотра и духовного уничтожения любых ростков человечности на теренах[3] «мира русского» (с 1917 и по сей день – одно из подразделений ЧК, ранее «церковь» подлежала предшественницам «чрезвычайки» по заплечным делам).

Там же («Мирозлюбие России») говорили мы и за то, что науки в России нет и быть не может по определению. Не просто говорили, а и подтвердили нашу правоту цитатами Достоевского Ф. М., а Ф. М. Достоевского, Вова, ну никак не заподозришь в отсутствии симпатий до России, в малейшей тени предвзятости к ней. Но даже ему было понятно, что в рабской стране науки быть не может, а может быть – это уже не его, это – наше, – сплошная ломоносовщина: пьяные драки в академии, перенос научных споров в политико-патриотические, доносы на коллег с немецкими фамилиями[4], кляузы, вирши, прославляющие «великую матушку-императрицу».

Сегодня обратимся мы до героев.

Тут, надо сказать, робость берет. Как бы это так выразиться, чтобы поняли, где слова найти убедительные… Я ведь, Вова, как и все мы, в СССР родилась, т.е. в стране, где жизнь место подвигу давала ежедневно; где подвиг был чем-то неотъемлемым от самой жизни, где героев было едва ли не столько же, сколько и населения; где детей с горшка приучали к мысли, что живут они единственно ради того, чтобы в один прекрасный день подвиг совершить и героем умереть. Это важно: умереть, вернее — погибнуть — надо было обязательно, как Морозов, как Гайдар, как Космодемьянская, как Гагарин… Все было просто и понятно: мы рождались и жили исключительно ради подвига. В зрелых уже годах переехала я в Германию. Осмотрелась, попритерлась и поразилась: героев нет! Ну нету и всё! Героев нету, а страна, тем не менее, живет. С этой реальностью, Вова, нужно было сперва как-то сжиться, сосуществовать.

Пример Германии уникален, второй социальный эксперимент подобной чистоты сравниваемых критериев продолжается еще в Кореях. Уникальность же Германии сегодня в том, что эксперимент окончен, результаты описаны, проанализированы и, главное, оценены народом и народами. В нашем случае – по теме беседы — можно утверждать: в ФРГ героев не было, в ГДР – были; в ФРГ не было «передовой идеологии», «пламенных борцов», политических заключенных, «гордого и уверенного в светлом завтра народа», как не было и тайной полиции, присматривающей за вышеназванными отличиями. Населяли обе Германии – и это, как любят выражаться англо-саксы, — crucial[5], — люди не просто одной крови, одной нации, но и часто члены одной семьи. И получили эти люди по обе стороны германо-германской границы одно и то же наследие: разрушенную дотла страну. А построили две совершенно разные страны, настолько разные, что восточную часть Германии уже через какие-то жалкие в экономическом плане полтора десятка лет пришлось отделить бетонной стеной от западной части. Надо признать, Стену воздвигли вовремя: еще немного и не было бы в юной ГДР ни «героев», ни «гордых строителей социализма», и круг профессионального любопытства Штази сузился бы до теоретически допустимого — «пламенные» марксисты-ленинцы-ульбрихтовцы и предатели в собственных рядах. Как оказалось, без «героев труда» можно делать «Мерцедесы», БМВ, «Фольксвагены», «Аэробусы», проводить космические исследования, практически полностью восстановить исторический облик городов, ввести всеохватывающую социальную защиту[6]… «Герои» того же народа оказались способными лишь сохранить для потомков в первозданной красе послевоенные ландшафты и городские пейзажи, склеить из подручных материалов автомобиль «Трабант», а из уцелевших под бомбами союзников на складах фирмы Карл Цайсс линз — объективы к фотоаппарату «Практика».

Значит ли это, Вова, что герои контрпродуктивны? Не способны восстановить страну, накормить население, наладить науку, создать более или менее технически адекватные машины и аппараты? Ведь мой, сегодня еще далеко не полный, анализ показывает следующую тенденцию: страны, не имеющие «героев», не важно – военных или труда – преуспевают, на них равняется весь мир, к их мнению прислушиваются, их совета ищут, их опыт изучают. Верно и противоположное утверждение: все, без исключения, «героические» страны, — а здесь мои исследования закончены, — нищенствуют, прозябают на историко-экономических задворках, полностью зависят от «негероических» соседей. Причем, как показывает опыт стран Совета Экономической Взаимопомощи — нищета заканчивается сразу же с уходом «героев». Странная, но совершенно неоспоримая корреляция между «геройством» населения и уровнем его же жизни не позволяет мне избежать вопроса: «А не привносят герои самим своим существованием нечто деструктивное или разлагающее в менталитет народный?» Могу мой вопрос и так сформулировать: «Почему только жалкие страны нуждаются в героях, а страны развитые и свободные живут и процветают без героизма?»

Или собака зарыта в другом месте? Может, Вова, не из героев вовсе следует исходить, а из социальных условий, востребовавших их? Или, может, герои не настоящие? Может, продукт они все той же тоски по нормальной, достойной человека жизни, которой не знала еще Россия за века существования? И о которой научилась лишь сказки складывать?

Давай головой рассуждать.

Героизм – категория Личностная.

Героизм – проявление Свободной Воли Свободного Человека.

А мы с тобой согласились уже, что Россия – страна рабская, причем рабская испокон веков, рабской задумана, рабской построена, рабской своей реальностью терроризирует сегодня весь мир. Следовательно, по определению, героизм, как Поступок Свободного Человека, человека, знающего, что делает, зачем и почему; человека, отдающего себе отчет в последствиях, осознающего альтернативу — россиянину недоступен. Возьми любого российского или советского «героя» и вообрази, что «подвиг» его таки-да имел место, состоялся. Ну, скажем, тот же Гагарин. Был ли наш «герой» свободным человеком? Действовал ли, давая согласие на полет, свободно? Был ли у него выбор? Сознательно ли шел он на «подвиг»? «Выбор» у него был: гнить в алкогольной зависимости где-нибудь на Дальнем Востоке или в обслуге Байконура до майорской пенсии или дать запереть себя в собачью клетку старлеем и приземлиться, если очень-очень повезет, тем же майором. В этом последнем, счастливом случае, ему даже холодильник без очереди могли дать, квартиру – может даже – трехкомнатную, должность, оклад и прочее из нищенского каталога возможностей нищей его родины. Как видишь, Вова, выбора у него не было. Я склоняю голову перед его бесстрашием и мужеством. Но назвать принудительное действие «подвигом», прости, не могу.

Поступок Гагарина действительно состоялся. Тут можно спорить о формулировках, но не о реальности. Подавляющее же большинство «героев» российских – продукт того же мифотворчества, в котором так нуждаются рабы. Начиная с Сусанина и кончая «героем России» Шойгу – все герои дутые, высосанные пропагандой из посиневшего имперского пальца. Все эти островские, космодемьянские, гайдары, кошевые, матросовы, панфиловцы, ангелины, стахановы и пр., и пр., и пр. – всё это частью жалкие, бездарные потуги придать военным преступлениям, — причем преступлениям в первую очередь против российского же народа!, — ореол «героизма» и «мученичества», а частью — попытки выдумать «подвиг» (начиная с Матросова — далее, по списку).

Вот и получилось, что в стране «героев», «мечтателей» и «ученых» приходится в XXI веке вытаскивать из имперского нафталина (прости, Вова, упоминание этого противомольного средства – это — формула речи такая, не более!) мантры вроде «<…> потребление не цель. Главное – человек и национальное достоинство и служение более высоким, нежели сугубо личным целям. Главное не внешний, но внутренний успех» (Караганов). Вова! Пойми, пацан, меня правильно: не против «героев» я, не против «личностей» или Караганова вот этого — бог с ними. У меня проблемы с адекватностью народа, молча акцептирующего подобную шушеру. У меня проблемы с душевным здоровьем тех, кому воры оффшорные за «внутренний успех» рассказывают, попы с «Patek Philippe» на запястьях — за «аутентичность» православия а la КГБ, а они — слушатели — глотают молча и молча ковыряют новые и новые дырочки в поясах, запасаются терпением на следующие сотни лет рабства. Прости — «героизма».

В мире этом все рационально: ничто не возникает само по себе и на пустом месте, все имеет начальную причину и следствие, все взаимосвязано и взаимозависимо. И, если «герои» существуют, значит это кому-нибудь нужно. Точно так же, как нужна альтернативная история и иная реальность. И вот вопрос: кому? Несчастному и вечно пьяному народу или империи? Ответ, исходя из посылки разумности мира, прост: и тому и другой — народу так легче переносить сознание собственной ничтожности, а империи иначе просто не выжить.

 

Ну, да ладно, Вовчик, с тобой России не исправить нам, а по сему бывай мне здоров!..

Да, чуть, старая, не забыла:

PS. Ты что же это со с танком учудил, вражина?! Получается — сегодня Израилю танк возвернем, а завтра Германии — награбленные произведения искусства?! А потом что — территориями платить будем?! Суверенитетом?! А «гордость»? А «героизм»? А…

Не слишком ли дорогую цену платишь за пару минут интернационального внимания, лишинец?

 

Ирина Бирна,                                                                                                Neustadt, 11.06.16

[1][1] Как говорится: «Что — в лоб, что – по лбу!» (укр)

[2][2] См. «Мирозлюбие России», «Мосты», 47 – 48, Frankfurt-am-Main, 2015

[3][3] Терен – земля, территория (укр. от лат. Terra)

[4][4] А, т.к. практически вся академия тогда состояла из иностранцев, то и работы у родоначальника российской «науки» было невпроворот.

[5][5] Сокрушительный (англ) – в смысле аргумента.

[6][6] Настолько всеохватывающую, что ее вплоть до «шрёдеровских» времен хватало с лихвой не только немцам, но и советским экономическим беженцам: «русским немцам» и евреям, а кроме них — туркам, грекам, португальцам и иже с ними, переехавшим в Германию согласно закону о воссоединении семей. Хватало ее даже тем американским солдатам, кто не пожелал возвращаться на Родину после службы. Более того, ее хватало на 100DM всякому — всякому!!, — приезжавшему сюда по частному приглашению – т.н. «Приветственные деньги» (Begrüßungsgeld).