Если бы не стоило – не стала бы писать. Но стОит. Во-первых, потому что именно вчера один добрый старый приятель, свободный в мыслях и поступках, убедительно рекомендовал прочесть «отличную статью Кантора», ссылку на которую тут же и приложил. Во-вторых, потому что только-только утихла травля украинских публицистов российскими демократическими коллегами за привидевшиеся россиянам предательство украинцами демократического братства и общих целей. В-третьих, потому что и ваша покорная слуга получила несколько дружеских тумаков за статью о «терзаниях русских демдуш».
Но я не о рекомендованной статье Максима Кантора, я о другой, по вещему велению появившейся в тот же вечер («Женский год» каспаров.ру, 07.03.2016, 22:18).
Трудно найти более яркий пример мирозлюбивого раздвоения души российской между стремлением к добру и тягой к истокам; раздвоения, совершенно не зависимого от того, где помещается ее тело: среди православных ли фашистов, встающих ли с колен националистов нисколько не отличимых невооруженным глазом от патриотов, среди ли либералов, демократов, коммунистов, социалистов, любителей пива или циников, «прозревших» в дозволенной обстоятельствами степени – политические координаты тела не оказывают совершенно никакого влияния на туманное состояние души.
Я не собираюсь повторяться и нудеть над душой, я наоборот, я – с просьбой: дорогой Максим Кантор, объясните мне пожалуйста, это место Вашей статьи:
«Зою Космодемьянскую обвиняли в том же, в чем обвиняют Надежду Савченко – она защищала свою Родину.»
Воля Ваша, не понимаю.
Если это шутка, то, простите, чувством юмора в такой степени не владею, хоть сама и с Одессы.
Если Вы серьезно… Нет, Вы – серьезно?! Душевнобольная девочка, пытавшаяся по наущению кремлевских упырей сжечь живьем ноябрьской двухзначноморозной ночью многодетную крестьянскую – русскую! – семью; пойманая с поличным односельчанами, битая ими и отконвоированная ими же в соседнюю деревню, где, собственно, стояли немцы; и взрослая женщина, с оружием в руках ставшая на защиту Родины – это, по вашему, фигуры одного масштаба? И, «подвиг» первой можно сравнивать с подвигом второй? Если так, если Вы правы, и Зоя совершила подвиг («Зоя Космодемьянская осталась навсегда <…>»), то согласитесь, что совершили подвиг и те, кто ее подвИг на пОдвиг; кто обучил ее, дал ей «коктейли молотова», револьвер и пакет с сухарями. Рассуждая дальше Вашими категориями, приходим неизбежно к выводу, что и тот, кто все это мудро устроил, кто развязал Вторую мировую войну, он тоже есть ни кто иной, как «отец народов», «мудрый вождь и учитель» (в сегодняшнем словоупотреблении – «талантливый менеджер»). Тогда становится странно и непонятно, по какому такому признаку разделяете Вы ваших героев, противопоставляете Зою «Опереточным персонажам: Путину, Лимонову, Прилепину, Рогозину — ежедневно рекламирующим мужской одеколон»?
Если уж на то пошло, и Вас потянуло на сравнения, я рекомендовала бы Бук: Зое, как и ракете, для оправдания преступления против человечества придумывали разные «версии»: крестьянская изба была то местом постоя немецких солдат; то превращалась в радиостанцию; то – бери выше! – в целый штаб; то теряла в весе до конюшни.
Вам красивенького захотелось? К 8-му марта? Так почему бы не остановиться на Жанне дАрк? Помянули Жанну – и будет. Зою-то зачем? Так ведь и Любки Шевцовой – мародерки из банды мародеров, грабивших крестьян и торговавших на базаре награбленным пока не «загремели» в немецкую облаву, — недалеко. Фадеев из них тоже лепил «борцов за свободу родины».
Сегодня, дорогой Максим, пятый день сухой голодовки мужественной украинки, над которой оказалась бессильна карательная машина российского «правосудия». Пятый, Максим… пятый…
… а Вы ее – Зоей.
Ну хоть бы немного сострадания в демдуше.
Ирина Бирна, Neustadt, 08.03.16
мой дневник 